В современном футболе верно говорить более принципиально, чем отлично играться.
Спроси сейчас у хоть какого из нас, зрителей футбольной сборной, что тебе важнее, итог либо процесс, выход в Катар либо каждодневный трёп о делах команды, большая часть ответит: естественно, итог! Пожалуй, даже с возмущением: дескать, как можно подобное ассоциировать — мировое первенство и праздную трепотню! А ведь факты говорят оборотное. Не замечали?
Пойдём обычным закономерным ходом, как сообщается в нашей новогодней киноклассике. Если б Артём Дзюба был на ноябрьском поле в Сплите, наши возможности сохранить спасительное очко могли быть выше? Ну уж, по последней мере, не ниже — к тому незамудреному футболу, в который наша сборная пробовала играться в Хорватии, Дзюба размещен больше Смолова. Принять, придержать, сбросить — это его, Артёма, хлеб.
А почему Дзюбы не было в Сплите? По футбольным причинам либо по каким-то иным? Вероятнее всего, по каким-то иным. А те, остальные, как появились?
И когда мы об этом задумаемся, то придём к феноминальному ответу: из трёпа взялись, из воздуха!
Вот смотрите: в августе, когда снова назначенный в сборную Валерий Карпин объезжал игроков сборной для личных разговоров, он также повстречался и с Дзюбой. Они тогда, как гласит игрок, решили закопать топор войны и, как гласит наставник, просидели больше часа. Обычный вопрос: если люди в действительности не могут выносить друг дружку, как они дискутировали больше часа? Означает, неприязнь гиперболизирована, следовательно, они вправду были готовы шагнуть навстречу друг дружке для общего дела.
Помните, что было позже? Карпинская фраза «Клоуном буду я». В качестве ответа на вопрос, кто же сейчас, без Дзюбы, отвечает в команде за атмосферу. Это был 1-ый сбор, сентябрьский, куда Артёма не вызвали. И микрофоны, естественно, накрыли наставника лавиной любопытства: как, почему, а если?.. Карпин усердствовал отвечать максимально нормально, выверял каждую формулировку, но позже, когда разговор ушёл в другую сторону, вероятно, чуток расслабился — и попался: одно неосмотрительное словечко у него вырвалось.
Понимаете, это кое-чем походит на тот способ, что компетентные органы используют при даче показаний. Когда подозреваемый держит радиальную оборону, криминалистическая стратегия предписывает следователю ворачиваться к главной цели пару раз, входит на неё под различными углами, штурмовать вопросами нежданно — тогда и велик шанс, что в которой-то момент клиент обронит нечто, за что можно будет зацепиться и раскрутить.
Вот так в нашей истории всё, вероятно, раскрутилось от того «клоуна». Поначалу обида Дзюбы, повлекшая октябрьский отказ, дальше новые высказывания Карпина, уже не настолько щепетильные, и, в конце концов, теперешний выход к микрофонам Дзюбы, после которого представить объединение уже практически нереально.
Глядеть на Ютуб
И смотрите, что выходит. В личном общении люди условились о мире, а войну снова разожгли в разговоре общественном. Разбитая чашечка, которую один на один они склеили, перед микрофонами стала опять раскалываться мм за миллиметром и сейчас уже рассыпалась в останки.
Стыдить микрофоны — дело пустое. Они подстрекают скандал поэтому, что это идеальнее всего продаётся. Нам продаётся, публике. Которая как бы за Катар, а в действительности за желтуху. За то, на чём каждый день можно оттачивать свои эталоны морализаторства и праведности.
Вот ответил бы Карпин на 1-ый же вопрос о Дзюбе «Без пояснений», позже на 2-ой, 3-ий — тема затухла бы сама собой и, глядишь, сейчас мы уже могли быть в Катаре. Однако он, видимо, желал незначительно нам потрафить, желал приглянуться, желал сыграть на контрасте с предшественником — и волей-неволей подставился.
Его высказывания ведь не лишь в данном сюжете возбуждали непокой — в остальных тоже. Тут, в общественном поле, работает правило американской юстиции: вы вправе хранить молчание, но каждое произнесенное слово быть может применено против вас. Откровения перед нами, кто питается скандальчиками, идут в плюс лишь до поры — позже непременно возвратятся бумерангом.
Самое любознательное, что и тот, чьей антитезой считается Карпин, сломался на том же самом — на слове. Станислава Черчесова как наставника сборной убила его встреча с журналистами, вы же помните? А с Черчесовым сборная сейчас тоже могла бы уже быть в Катаре. Не поэтому, что он лучше Карпина, а поэтому, что его команда была на ходу. Она продолжила бы расстояние отбора на энергии предыдущего разгона, усиленной жаждой реванша после Евро-2020, в то время как команде Карпина пришлось трогаться с места.
Вот и выходит, что история российской командой 2021 года — это история про то, какой вес в футболе сейчас имеет слово. Это всё меньше спорт и всё больше шоу, всё больше арена движений словесных, которые тоже по-собственному определяют турнирный итог.
Язык мой — неприятель мой: древнеримская правда определённо обретает в нынешнем футболе новую жизнь.
